Представим себе интернет-дилетанта. Предположим, что это в меру образованный человек, испытывающий живой интерес к окружающему его миру, в большой степени Homo Legens, но его профессия и интересы напрямую с Сетью никак не связаны, и в том, что слово "Сеть" часто пишут с заглавной буквы, ему видится некое преувеличение ее статуса и возможностей. К многообразным чатам и веб-бордам он относится с плохо скрываемым презрением, заведомо предпочитая беседам и знакомствам on-line дымящуюся тарелку spaghetti carbonara с бутылкой Chianti в пиццерии напротив в остроумной компании институтских приятелей. Однако, признавая за Интернетом определенную информационную, технологическую, да и концептуальную мощь, он не только готов регулярно использовать для своих ежедневных надобностей WWW и e-mail (на своем компьютере он недавно даже был вынужден поставить ICQ), но и, что особенно существенно для нашего повествования, иногда с рвением неофита способен погрузиться в изучение конкретной сетевой материи, вызвавшей у него особенное любопытство. Собственно, основное отличие нашего героя от среднестатистического обывателя в том, что он не пожалеет своего времени на изучение интернет-ресурсов по заинтересовавшей его теме.

Так как в коллекции bookmarks нашего героя кроме многочисленных англо- и франкоязычных сайтов по теме его диплома, а также весьма полезных ему в работе, можно обнаружить ссылки на, скажем, "Вечерний Интернет" или "Монокль" (чтобы быть вообще в курсе), узнать о том, что в Сети проходит литературный конкурс "Арт-Тенета-97", для него не составило проблемы.

Известие о конкурсе литературных произведений вызвало в душе юного пользователя понятное оживление -- он, считая себя человеком читающим, получает таким образом возможность познакомиться с доселе неведомым ему литературным сетевым процессом и считает необходимым посвятить его изучению ближайшие выходные.

Здесь необходима оговорка. Дело в том, что в отношении к литературному творчеству в Сети у нашего героя несложно заметить очевидную закомплексованность: воспитанный многотомными собраниями сочинений академических издательств, он пребывает в убеждении, что Сеть, где может напечататься кто угодно, представляет собой удобное прибежище для графоманов, чувствующих "души прекрасные порывы", но не обнаруживающих достачного таланта для гранок Гослитиздата или, на худой конец, журнала "Юность". То есть уважение к слову напечатанному, впитанное с молоком любимой матери и Советской власти, не перенеслось в сознании нашего героя на слово с расширением .txt, не говоря уж о .htm. Да и как, действительно, можно на ночь почитать компьютер? Ну не дикость ли? Желание преодолеть осознаваемое внутреннее ретроградство и выяснить, наконец, что же представляет собой публикуемая в сети литература, и подвигло нашего героя изучить творимое внутри, вокруг и около "Арт-Тенет".

Правда

Блуждая по многочисленным ссылкам "Арт-Тенет", юному закомплексованному читателю удалось выяснить следующее.

Примечание 2. Как утверждает страница Zhurnal.ru, рассказывающая о Леониде Делицыне (www.zhurnal.ru/staff/ delitsyn.htm), De Lit Zyne -- первый электронный литературный журнал на русском языке. Сейчас эта страница по указаному адресу (ice.geology.wisc.edu/ ~delitsin/delitzyne.html) уже недоступна. Леонид стал первооткрывателем русскоязычных баннеров, организовав сеть "Спутник" (www.sputnik.ru). Сначала она была неразрывно связана с мегасервером "Кулички" (теперь его адрес -- kulichki.rambler.ru). Впоследствии стала независима, а потом исчезла из виду вместе со своим создателем. Делицын пропал из публичных списков рассылки, посвященных интернет-рекламе, и проявлялся только в гостевой книге "Тенет", где оставлял замечательные своими литературными качествами тексты. Сейчас, по слухам, Леонид участвует в создании новой системы интернет-рекламы. Таким образом в его деятельности слились в экстазе баннерная коммерция и сетературная утопия. Да и сама сеть "Спутник" появилась из-за интереса Делицына к интернет-рекламе, вызванного попытками продавать через Сеть сборник стихов Алексея Андреева "Песенка Шута". Однако следует с негодованием отвергнуть предположения о том, что весь конкурс "Тенета" был задуман Делицыным с одной лишь целью: чтобы награжденные книги лучше продавались, будучи снабжены медалью победителя. Все-таки музы Леониду ближе. Впечатления нашего молодого героя о том, что конкурс создан совместными усилиями Делицына и Житинского, несколько ошибочны. "Тенета" существовали и до того. Годом раньше были подведены, не без мата и пыли, результаты конкурса за предыдущие три года: "Тенета-96", "Тенета-95" и "Тенета-94". И вдруг выяснилось, что Житинский собрался организовывать свой конкурс под названием "Арт-Петербург". Он, с одной стороны, собирает в жюри маститых литераторов, а с другой преследует примерно те же цели, что и "Тенета". "Так, может, объединиться с Александром Николаевичем?" -- задались вопросом организаторы "Тенет". И объединились: то ли испугавшись конкуренции, то ли и вправду подумав, что так будет лучше. Жизнь не приготовила им сюрпризов: с самого начала было понятно, что конфликта молодежи с авторитетами не миновать. Так оно и вышло.

Литературный конкурс "Арт-Тенета" представляет собой совместные усилия двух литературных проектов: "Тенета" некоего Леонида Делицына и "Арт-Петербург" некоего литературного деятеля Александра Житинского. Первоначальная мысль принадлежит Делицыну, в 1995 году задумавшему конкурс сетевой литературы по примеру какого-то западного e-zine. Конкурс вырос из безмерно распухших архивов делицынского DeLitZyne (см. прим. 2. -- Ред.), а его весьма благородная и завлекательная идея заключалась, по всей видимости, в том, чтобы процветающий на сетевых просторах литературный процесс был мало-мальски упорядочен и мог быть подвержен минимальному обобщению и изучению. Правила конкурса были понятны и просты: любое произведение, опубликованное в Сети в 1994 году, могло претендовать на премию в одной из соответствующих категорий (стихи, рассказы, проза), для чего существовала специальная "коллегия номинаторов", либо самостоятельными усилиями, либо согласно пожеланиям автора представляющая работу на рассмотрение жюри. Единственное условие (кроме ограничений по времени публикации и объему) заключалось в том, что вышеуказанное произведение никоим образом не могло сначала появиться на бумаге -- Н.В. Гоголю дорога на "Тенета" была заказана. Реальная же суть дебютного конкурса "Тенета", как небольшим умственным напряжением удалось сообразить нашему герою, вовсе не сводилась к определению лучшей литературы в тогдашнем Интернете -- не менее, а, очевидно, и более важным его итогом стало знакомство и общение тех, кто в будущем эту работу продолжил: одни "организаторы сетевого литературного процесса" были представлены другим и начали накапливать совместные усилия организаторской работы.

Основным результатом совместных усилий стал конкурс "Арт-Тенета-97", проведенный под предводительством вышеупомянутых Делицина и Житинского, обозначенный регулярными скандалами между организаторами и, в итоге, неплохим сюжетом: роман Баяна Ширянова "Низший пилотаж", который стал основным камнем преткновения между сопредседателями и обеспечил большую склоку, был признан несетевым жюри лучшим романом, опубликованным в русскоязычном Интернете в 1997 году.

Устройство конкурса выглядело так: на один оргкомитет и всех-всех-всех авторов приходилось два жюри -- сетевое (оно же -- коллегия номинаторов) и жюри off-line, состоящее из известных-и-не-очень российских литераторов (Битов, Быков, Кривулин, Кушнер etc) и возглавляемое Борисом Стругацким (см. прим. 3. -- Ред.). Коллегия номинаторов прочла все ею же представленные на конкурс произведения и мягким рейтинговым голосованием отобрала лучшие для звезд отечественной литературы. Те, в свою очередь, не общаясь между собой, не менее мягким голосованием, исключающим, однако, вероятность одинакового количества баллов у двух разных художеств (это уже тонкости), определили победителей в категориях: рассказы, сборники рассказов, повести и романы, поэзия, переводы, драматургия, "детское" (что детское?), критика, эссе и юмор. Конкурс был закончен.

Примечание 3. Понятие "несетевого жюри", на самом деле, не является сколь-либо официальным. У конкурса были номинаторы: они вносили на конкурс работы и затем голосовали в первом туре. Их называют теперь "сетевым жюри". Прошедшие во второй тур произведения попадали на стол к официальному жюри конкурса. Оно-то как раз называлось "несетевым" в кулуарах. Вот списки этих людей: Оргкомитет конкурса "Арт-Тенета-97": Леонид Делицын, Александр Житинский, Алексей Андреев, Евгений Горный, Дмитрий Гусев, Валерий Колпаков, Андрей Кононов. Номинаторы "Арт-Тенета-97" (они же "сетевое жюри", первый тур): Алексей Андреев, Андрей Бройдо, Евгений Горный, Дмитрий Гусев, Леонид Делицын, Александр Житинский, Валерий Колпаков, Андрей Кононов, Демьян Кудрявцев, Сергей Кузнецов, Яна Кутьина, Роман Лейбов, Дмитрий Манин, Вадим Маслов, Макс Немцов, Антон Никитин, Антон Носик, Илья Ратнер, Александр Ромаданов. Жюри конкурса "Арт-Тенета-97" (оно же "несетевое жюри"): Борис Стругацкий, Андрей Битов, Дмитрий Быков, Александр Житинский, Виктор Кривулин, Игорь Куберский, Сергей Кузнецов, Илья Кукулин, Александр Кушнер, Александр Мелихов, Валерий Попов, Михаил Чулаки. А вот каков оргкомитет конкурса "Тенета-98", образовавшегося после раскола: Алексей Андреев, Евгений Горный, Дмитрий Гусев, Дмитрий Кузьмин, Антон Никитин, Леонид Делицин.

Ход с известными писателями, коих в гестбуке конкурса принято называть "авторитетами", тем самым сообщая им вполне забавные, особенно в свете громких скандалов, коннотации с российской действительностью, нашему герою показался в высшей степени выигрышным. Во-первых, уже одно только деление на "сетевое" и "несетевое" жюри доказывало некую небезосновательность дремлющих в его душе комплексов. Во-вторых, как бы банально и психологически грубо не выглядела эта его уверенность, он пребывал и продолжает пребывать в убеждении, что окончательный вердикт, а, следовательно, ответ на вопрос, чего вообще вся эта литература стоит и имеет ли смысл тратить время, ему, интернет-дилетанту и неофиту, должен прозвучать от людей, знакомых по книгам и журналам, которые любил почитывать у себя на даче в начале 80-х. То есть "вариант с авторитетами" -- верная и глубокая мысль, еще раз сподвигнувшая нашего героя на дальнейшие изыскания. Имена же номинаторов, кроме очевидного ощущения, что все они -- исключительно важные персоны в жизни современного Интернета, в большинстве своем ничего не сообщали жаждущему новых литературных открытий юноше. Впрочем, погуляв по сайтам вокруг и около, он пришел к выводу, что номинаторы готовы не щадить живота своего, пробивая дорогу в жизнь неокрепшим литературным талантам, и на том незамедлительно успокоился.

Guestbook

Сначала легкую тревогу вызвал текст официального предуведомления к конкурсу, в коем, в частности, значилось: "...мы рассматриваем сочинения только традиционных литературных жанров, допускающие без потерь перенос на бумагу" -- "Если "организаторы литературного процесса" в таких грустных отношениях с русским языком, то чего же ждать от конкурса?" -- тоскливо подумалось нашему герою, но в силу своей оптимистической натуры он решил не обращать внимания на такие, в общем-то, мелочи. Кроме всего прочего, потайной guestbook "Арт-Тенет", о существовании которого сообщил пригорюнившемуся Homo Legens один программист, коллега по конторе, тоже сильно поразил его воображение, в первую очередь, своим объемом -- guestbook, в котором организаторы советовались относительно литературных таинств, а также решали многочисленные разногласия, был огромен (и стал, видимо, еще больше). С одной стороны, скромный юноша подумал, что оно, пожалуй, и хорошо, так как лишний раз подтверждает то рвение, с которым организаторы конкурса всецело отдаются своему детищу, с другой, его поразило обилие глубоких развернутых метафор, guestbook, конечно, оживляющих, но явно далеко не всегда доступных для чьего-либо, кроме авторского, понимания, и послуживших причиной многочисленным ремаркам типа "если я правильно понял такого-то...", -- то есть вполне возможно, что и неправильно. Ни в коей мере не отнимая у беседующих права разговаривать так, как это им кажется необходимым, и отдавая себе отчет, что это вообще не его собачье дело, юноша был движим единственным желанием понять, каким образом вершатся судьбы сетевой литературы. В частности, он пришел к выводу, что вышеописанный guestbook и сам по себе вполне бы мог претендовать на участие в конкурсе, скажем, в разделе "драматургия" -- увы, не проходит по объему (см. прим. 4. -- Ред.). А еще в этом в высшей степени концептуальном произведении он увидел подтверждение своей недавней гипотезы о том, что литературный конкурс нужен самим организаторам для общения и нескучной жизни, что нашего героя всегда скорее привлекало, нежели отталкивало.

Скандал

Примечание 4. Так оно и происходило. Так, скажем, "гостевая книга" конкурса рассматривалась в обозрении "Русские Кружева" в качестве отдельного сайта: www.nevapress.spb.ru/ russian_lace/07-03-98.html

Про скандал вокруг некоего Ширянова, якобы порнографа, живописателя наркотических галлюцинаций и вообще типа исключительно вульгарного, наш неофит слышал еще раньше -- то ли в журнал/газете "Пушкин" прочитал, то ли в том же "Вечернем Интернете" (да, скорее всего именно там -- ведь, кажется, редактор "ВИ" Антон Носик, представив "НП" к конкурсу, и вызвал к жизни интригующую склоку). Более того, мы вряд ли покривим душой, если укажем на этот скандал как на одну из первых причин, пробудивших в душе нашего героя столь живой интерес к сетевой литературе: все ж таки наш герой, хоть в меру интеллигентен и воспитан, но дитя своего времени, и на запах жареного его тянет едва ли меньше матерого циничного папарацци. А тут еще как-то само собой выяснилось, что этот злополучный Ширянов стал фаворитом и у авторитетов, иными словами, получил главную премию несетевого жюри -- легко ли тут пройти мимо? Кроме того, интересу к "Арт-Тенетам" способствовало недоумение -- какие, мол, у них там вообще могут быть скандалы?

А вот какие. Роман Ширянова, уложенный в надлежащий объем, в необходимое время был номинирован на конкурс согласно всем его законам и правилам полноправным участником коллегии номинаторов, ранее нигде, кроме как на Сети, опубликован не был и, следовательно, удовлетворял всем нехитрым требованиям литературного конкурса "Арт-Тенета-97".

До этой истории роман кочевал с одной интернет-страницы на другую, так как провайдеры, по мере ознакомления с произведением, методично изгоняли его из своих пределов. Что, впрочем, никак не противоречило условиям конкурса. Роман успешно прошел во второй тур -- то есть его одобрила коллегия номинаторов -- и уже должен был быть представлен на рассмторение Стругацкого, Битова и Co., как один из сопредседателей конкурса некто А.Н. Житинский объявил вышеуказанному произведению обструкцию и принял единоличное решение избавить господ судей от тяжкой необходимости рассматривать его наравне с остальными (см. прим. 5. -- Ред.). Как позже узнал наш герой, то ли в это же время, то ли чуть раньше -- не так важно -- г-н Житинский еще более усугубил ситуацию, попытавшись обеспечить участие во втором туре другому произведению, через коллегию номинаторов не прошедшему, но пользовавшемуся явными симпатиями самого Житинского. Как прослышал наш герой, он даже якобы заявил однажды, что вне всякой зависимости от мнения глубокоуважаемых коллег номинаторов плоды патронируемого им литературного таланта в обязательном порядке лягут на столы авторитетов. Коллеги почему-то обиделись и посчитали, что, во-первых, гостей тут делят на тех, что первого, и тех, что второго сорта, а, во-вторых, что самоуправство, выразившееся в "попытке изменить правила соревнания после начала соревнования", такому демократическому конкурсу, каким считают себя "Арт-Тенета-97", вовсе не соответствует. Дополнительная интрига была обеспечена тем, что г-н Житинский, литератор, издатель и основатель альманаха "Арт-Петербург", фактически и явился организатором конкурса -- он его профинансировал, собрал жюри во главе со Стругацким и номинировал большинство работ. Ну и обнаружил тягу к диктатуре, как это регулярно случается с лидерами. Впрочем, не исключено, что все не так просто, подумал наш герой, -- представим себе, что эти ребята, те, что интернет-пионеры и иже с ними, пришли к многоуважаемому г-ну Житинскому и сказали: давай, мол, усилия наши объединим, и из двух конкурсов сделаем один, но самый крупный. Житинский в простодушии своем и доброжелательности незамедлительно ответил согласием, но пришел в ужас, когда ему пришлось лицезреть воочию, как коллегия номинаторов, сплошь состоящая из неведомых ему пионеров, ничтоже сумняшеся прокатывает близкую его сердцу прозу, а не обладающего, с его точки зрения, никакими литературными достоинствами Ширянова, наоборот, проталкивает -- что это, как не одновременно явленные непрофессионализм и неуважение? И как ему теперь прикажете смотреть в глаза многоуважаемым писателям? То есть вроде как тоже обиделся. В общем, пошло-поехало. Результат известен: право на участие "НП" во втором туре дружные ряды номинаторов отвоевали и, как стало понятно чуть позже, отвоевали правильно.

Основной эмоцией, которую обнаружил в себе наш герой после знакомства со столь бурной интригой, было растущее уважение к "организаторам литературного процесса" в Сети -- как с той, так и с другой стороны: юноше было очевидно, что за тем, что в ином случае выглядело бы как хамство, неуважение и беспредел, здесь скрывается идейное соперничество, борьба литературных правил и эстетических манифестов, которая, как кажется нашему герою, неминуемо должна привести к явлению на свет чего-то нового, наполненного этим глубоким биполярным содержанием, что всегда приятно -- из противоречий, как богиня Афродита из пен морских, рождается истина. Это его воодушевление было несколько омрачено, когда из официальной веб-страницы конкурса "Тенета-98", равно как и из потайного гестбука юноша узнал, что столь яркое сотрудничество "Тенет" и "Арт-Петербурга" отныне прекращено, и, следовательно, на громкие сетевые скандалы и рождение истины, вероятно, более рассчитывать не приходится.

Впрочем, необходимо отметить, что вышеописанная интрига, судя по записям в потайном гестбуке, проходила исключительно интеллигентно и без выражений, злоупотребление которыми в романе "Низший пилотаж" так огорчало нежное ухо г-на Житинского.

Ширянов

5 августа оказалось, что сайт www.teneta.ru взломан. Вычленив цензурную часть сообщения злоумышленника, можно процитировать что это -- конкурс "НЕлитературных произведений на русскоязычном языке". Ссылки с имен членов оргкомитета вели на фотографии обезьян (взломанная версия сохранена по адресу: www.teneta.ru/index_new.html). На следующий день желающие наблюдать www.teneta.ru попадали на сайт "Российский Еврейский Конкресс". Потом все починили. Говорят, следы взлома ведут в Израиль.

Когда Борис Стругацкий, председатель жюри и главный авторитет в послематчевом интервью on-line рассказывал многочисленным авторам и организаторам, что он думает о литературном конкурсе "Арт-Тенета-97" вообще и романе "Низший пилотаж" в частности, в его спокойных и умных речах нетрудно было усмотреть небольшое противоречие: считая главным критерием качества литературы ее способность рождать в душе читателя сопереживание героям, в авторе "НП" он видит человека, ему не просто совершенно постороннего, но даже и неприятного, а о героях сказал: "В каком-то смысле этот роман -- о пришельце с чужой планеты, о человекообразном существе, но не человеке". А возможно ли сопереживание, иными словами, полноценный диалог с автором, если он тебе чужд и отвратителен? Впрочем, сам Стругацкий не посчитал "НП" лучшим произведением конкурса, признавая, однако, что пройти мимо него совершенно невозможно.

"Низший пилотаж" -- согласно уместному определению номинатора Антона Носика -- "вполне добротная чернушная хроника наркоманских нравов, написанная отчасти матом, отчасти на профессиональном сленге тружеников винта", бессюжетное, часто практически невыносимо похабное повествование, живописующее жизнь галлюцинирующей общины где-то, видимо, середины 80-х, вариант "Москва-Петушки-винт", никак не конгениальный шедевру Венички Ерофеева, но действительно любопытный.

Орфографических и синтаксических ошибок -- море (у нашего героя на эту тему пунктик), стиль тоже никак нельзя признать совершенным, чего стоит, к примеру, такая фраза: "Самое приятное -- это наблюдать за попытками ширнуться того, кому ширнуться некуда, того, кому есть куда ширнуться" -- до юноши с трудом дошло, что имеется в виду.

Примечание 6. В книге "Бар "Дракон", написанной совместно Кириллом Воробьевым и Кириллом Якимцом, в информации о Воробьеве так прямо и написано: я, мол, автор романа "Низший пилотаж". Кстати, история этого названия нам тоже известна. На старой версии литературного альманаха "Черновик" (которая спрятана от посторонних глаз на реконструкцию уже битый год) обнаружен следующий текст: "Представляя тексты Кирилла Воробьева (а он уже выпустил книгу, и готовятся к изданию еще пять!) хочется предупредить читателя и литагента: это хороший, твердый полет пера, но увы, еще не высший пилотаж". Официальные представители "Черновика" отказались комментировать этот факт.

Тон Ширянова, несмотря на мат и порнографию (последняя, впрочем, весьма условна), можно определить как нейтрально-умилительно-ироничный, лишенный как обличительной, так и восхваляющей интонации. Ключевая глава романа, тонущая среди бесконечных наркоманских баек, которые, как утверждают многие, всем уже тыщу лет известны, описаний галлюцинаций и бытовых ситуаций, таких как поиск рецептурных бланков в урнах, overdose, общение с милицией, шпаной и собственно приготовление, называется "Жизнь" и претендует на статус философского размышления о смысле жизни человеческой. Так как радости и страхи наркомана поданы в романе на блеклом фоне позднесоветской эпохи, то и очевидный ширяновский месседж сводится к наблюдению, что винтоварение было лишь одним из многих способов ухода из затхлой, прогнившей, а главное, абсолютно бессмысленной в своей серости советской реальности. Но не только. Явным стремлением Ширянова -- псевдоним, за которым, как уже успели нашептать злые языки нашему герою, на самом деле скрывается некто Кирилл Воробьев, бывший хиппи по кличке "химик", а ныне начинающий писатель в жанрах массовой литературы, автор ироничных детективов типа "Похороны Расписного" (см. прим. 6. -- Ред.) -- было попытаться доказать, что пустое, никчемное, но приятное хотя бы отсутствием минимальных обязательств перед системой и мелкими плотскими радостями (других обнаружить не удалось -- описанные галлюцинации очевидного удовольствия героям не доставляют) существование "торчка" уж точно не менее бессмысленно, пусто и никчемно, нежели "полноценная" жизнь любого иного советского гражданина. Эпитет "советского" можно, кажется, опустить. Мир сам по себе настолько жалок, глуп и неинтересен, что причитать, как наркотики съедают человека -- занятие в высшей степени неблагодарное, лишенное смысла, поскольку в этом человеке нечего даже попробовать.

Любопытно, что в романе "Низший пилотаж" в каждой главе, снабженной минимальным сюжетом, отсутствует финал, по крайней мере такой, какой было бы логично предположить. В описываемых событиях реально ничего не происходит: нашли тебя менты в помойке районной поликлиники -- нашли и отпустили; пришел к шпане выпить и ширнуться -- посидел и ушел; встретил малолеток-наркоманов, поднялся к ним -- опять встал и ушел. Итога нет и быть не может. В жизни наркоманов, и в этом они не сильно отличаются от сознательных социально активных граждан, никогда ничего не случается -- так, мерно-однообразное покачивание на качелях времени.

Размышляя в таком духе, наш герой, с одной стороны, явно не ханжа, с другой, придерживающийся иных представлений о реальности, решился интерпретировать Стругацкого следующим образом: обнаруживая в своей душе яростное несогласие с вышеописанным тезисом Ширянова, считая отношение к данному вопросу основополагющим в человеческих отношениях, Стругацкий оказывается решительно не в состоянии сопереживать героям и дружить с автором, но готов признать за книгой реальную эмоцию, за что и выделяет ее среди прочих.

Финал

Собственно, уже одного заявления г-на Стругацкого, что качество прочитанных им и его коллегами литературных текстов в большинстве своем уж точно не уступает той буквенной массе, что широкой гладью разлита по безбрежным литературным альманахам и толстым журналам, нашему герою вполне достаточно -- он получил ответ на свой вопрос. Ему не доставил огромного удовольствия роман Ширянова, но он был неожиданно любопытен, кроме того, юноша испытывает явное удовлетворение от того, что не отстал от литературного поезда современности, прочел одно произведение, готов прочесть еще и, главное, знает, где, если что, ему следует искать в Интернете современную русскую литературу. Еще одним важным результатом следует считать частичное избавление Homo Legens от мучившего его комплекса, будто литературные художества в Сети не стоят и единственной макаронины из его тарелки с дымящимися спагетти. Стоят не меньше любых других художеств, и отныне следует это иметь в виду, а высокомерие сменить на более подобающее отношение.

С другой стороны, не уловив в речах Стругацкого и прочих никакой специальной экзальтации относительно качества представленных на конкурс текстов, наш герой, уже в большой степени удовлетворивший свое неофитское нутро, испытывает явное чувство неловкости -- он очевидно хотел бы, чтобы ему объяснили, почему, собственно, он и дальше должен продолжать тратить свое время на прочтение почти безграничной коллекции шедевров, к которой у него отныне есть постоянный доступ. Но это, впрочем, вопрос скорее риторический -- как минимум имеющий отношение ко всей современной литературе без ограничений: по какому принципу Homo Legens должен выбирать себе вечернее чтение? Как должна быть устроена рекомендационная схема -- система выбора -- в ситуации, когда классической литературы более не производится, грань между массовой и элитарной литературой представляется весьма условной, а, главное, не релевантной, а новые технологии, в том числе и литературные, справедливо обращают на себя все большее внимание? Бог его знает, но конкурс "Арт-Тенета", то есть отныне снова просто "Тенета", уж точно никак не помешает ее -- системы выбора -- становлению.

Мнения. Тенета. Комментариат.

Вот он, главный по сути вопрос: как выбрать в море текста то, что можно и нужно читать. Ответа на него никто пока не дал и вряд ли даст. Мы обратились к Александру Семеновичу Кушнеру и Борису Натановичу Стругацкому с просьбой сказать нам, что они думают по этому поводу в связи с прошедшим конкурсом. Вот что они нам ответили:

Александр Семенович Кушнер

"Мне трудно ответить на вопрос, для чего и почему этот конкурс. Я далек от Интернета, но, видимо, Житинский посчитал меня достаточно квалифицированным для того, чтобы прочитать стихи и выудить то, что мне кажется лучшим. Что я и сделал. И надо сказать, что ожидания оправдались. В большинстве своем это графомания, это слабые стихи. С другой стороны, люди молодые, поэтому, может быть, и жестоко было бы... В конце концов, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Ожидания оправдались в том смысле, что несколько человек, -- а может, и семь-восемь, -- оказались на хорошем уровне и среди них два или три очень хороших. Хороших вообще не может быть много. Когда находишь на пять-шесть десятков поэтов одного-двух талантливых -- это уже в некотором роде событие.

Главной целью конкурса было выявление этих одного-двух человек. Дело в том, что сейчас стихи пишут тысячи людей, и настоящие поэты тонут в этом море, их никто не замечает. Я потратил много сил и времени (на чтение этого всего), но не жалею об этом. Если мое мнение кому-то интересно, то я и постарался его обнаружить таким образом. И если у меня есть возможность чем-то помочь -- я рад. Поскольку Интернет получает все большее распространение, то,наверное, в него попадает все больше стихотворной и прозаической продукции. И такой конкурс необходим".

Борис Натанович Стругацкий

Я могу говорить о том, что получилось, а не о том, с какой целью это задумывалось. Получилось очень хорошо, у ребят оказался очень высокий уровень, я читал с большим удовольствием. Все это написано хорошо и профессионально, и у меня было такое ощущение, как будто я читаю толстый литературный журнал с самыми разнообразными произведениями. И все это очень хорошо за редкими, может быть, исключениями. Много интересного. Блестящих произведений я там не обнаружил, но все это -- добротная проза.

"Низший пилотаж" -- это эпатирующее произведение, имеющее, безусловно, право на существование. Но это очень жестокая и страшная вещь, и тут имеет место определенный перебор. Страшна она не столько своей формой, сколько содержанием, потому что у меня лично осталось ощущение, что этот роман убеждает читателя в том, что так жить можно. Что так жить даже не плохо, что можно устроиться и жить будет очень даже ничего себе. Это мне кажется ужасным. И самое страшное, что это, вероятно, правда. И в этом смысле большое достоинство вещи заключается в том, что она наглядно демонстрирует нам, какая страшная угроза висит над миром. Разговоры, статьи, публицистика -- это одно, а действие художественного произведения -- это другое. Малоквалифицированный молодой читатель может воспринять эту вещь совершенно неправильно, но это относится фактически к любому произведению, которое может быть неправильно понято, истолковано и использовано в личной жизни, и тут ничего не поделаешь.

Каждый читатель выбирает области приложения интересов по-своему. Я в молодые годы читал, как правило, то, что рекомендовали мне мои друзья и взрослые, мнение которых я уважаю. С течением времени сформировался определеннный вкус. Квалифицированный читатель -- это человек, который много читает и перечитывает. Но для этого надо создать багаж, надо еще со школы читать и читать. К сожалению, у нас уроки литературы поставлены совершено неправильно. Эти уроки должны были бы убеждать в том, что читать -- это интересно и увлекательно. Надо читать все подряд. Хорошо, если в доме есть библиотека. Мне отец оставил большую библиотеку, я ее всю прочел, и вкус к литературе привился уже тогда. А ширпотреб отсеется. К сожалению, 90 процентов всего на свете -- дерьмо. 90 процентов всей литературы -- дерьмо, 90 процентов всех читателей -- дерьмо. Это естественные вещи и не надо их бояться. Надо читать больше. Рано или поздно количество переходит в качество. Когда приобретаешь читательский опыт, начинаешь понимать, что хорошо, а что плохо. В результате получается 5-10 процентов людей, которые вырастают любителями чтения. Чтение требует определеного труда, напряжения умственных и душевных сил. Это не так просто. Перед экраном телевизора не требуется, как правило, напряжение мысли. А как известно, душа обязяна трудиться.

Произведения, представленные на "Тенета" -- это профессионально написанные вещи, некоторые увлекательны, другие не очень. Самые лучшие, на мой взгляд, -- не те, которые являются развлекательными. Но сопереживания нет: может быть, лишь одна-две вещи его вызвали. Вот Сигаль, кажется, написал неплохую повесть о судьбе писателя с пустой душой. Сунский, по-моему, неплохой, у Григорьева очень неплохой рассказ про Афганистан, я читал с удовольствием. Но я давно их прочел, и все достаточно быстро выветрилось из памяти. И это судьба подавляющего большинства литературных произведений. Это нормально. Из ста произведений, может быть, одно оседает на много месяцев и лет, но это из ста...

Я думаю, что будущее -- это то, что некоторые из этих ребят станут профессиональными писателями. Я надеюсь на это, и у них есть все шансы".

Сетевые деятели

Незадолго до объявления результатов голосания "несетевого" жюри, мы задали некоторым из номинаторов следующие вопросы:
1. Чего Вы ожидали, организовывая конкурс и включаясь в работу?
2. В чем была суть разразившегося скандала? Как протекали события?
3. Какое будущее Вы прочите конкурсу? Судьбам сетевой литературы вообще?

С тех пор, как мы получили ответы уважаемых номинаторов, произошли значимые события: были объявлены результаты голосования "авторитетов", победил "Низший Пилотаж", были объявлены "Тенета-98" без приставки "Арт". Однако, как видите, практически ничто из сказанного не потеряло силы:

Алексей Андреев, номинатор и секретарь оргкомитета конкурса "Арт-Тенета-97"

1. Как поэта, меня интересовала Сеть как средство свободного и публичного самовыражения, я об этом писал в манифесте CETERA (www.art.spb.ru/konkurs/esse/cetera.htm).

Ну а как математик и программист, я тогда занимался моделированием разных коллективных явлений, самоорганизацией в хаосе и т.п. И в этом смысле Сеть была -- тот самый хаос, в котором что-то понемногу организовывалось. У Делицына в 95-м был журнал DeLitZyne (www.geology.wisc.edu/~delitsin/LITERATURE/), он превратился к тому времени в огромный архив текстов. Мы обсуждали, что бы такое более упорядоченное из этого сделать -- выделить более интересных авторов, например. Возникла идея отбора, отсюда и конкурс.

2. Ну, это не скандал, по моим меркам :)) В новом конкурсе Житинский повел себя как "авторитет". Сначала из-за "Низшего пилотажа" начались крики -- это не литература, это нарко и порно, такое нельзя нести Стругацкому! Потом вторая плюха: по результатам голосования "НП" прошел во 2 тур, а рассказы Ю. Пахоменко, которые нравились Житинскому -- не прошли. И он опять авторитетно говорит: все равно Пахоменко ляжет на стол жюри. О качествах этих вещей я принципиально не спорил. Конечно, сказки Гайдука (netclub.ru/~dado/SKAZKI.htm) куда круче "НП", но не в этом дело. Просто получилось, что работу большой группы номинаторов (чтение, отбор, голосование) пытались отменить "более верным" мнением одного.

3. Свою задачу я выполнил на сетевом уровне -- был обеспечен такой уровень равноправия участников, какой редко бывает в несетевых конкурсах. Создан хороший архив, было много дискуссий и полезной критики, авторы познакомились друг с другом, с читателями, кое-кто даже с издателями. На меня многие злы, но довольных больше.

Дальше хотелось бы сохранить тот же уровень равноправного доступа для всех -- но при этом чтобы было больше призов, чтобы победителей издавали. Чтобы были интересные оценки критиков, не просто "Вам такое-то место".

Ясно, что все это не решить в том виде, в котором конкурс был в 97 году. Это динозавр, дальше будет расщепление на более мелких тварей. Вероятно, будет несколько разных жюри, сейчас обсуждаются варианты -- "Сетевое", "Знаменитости", "Лит. Эксперты", "Издатели". Вообще, будущее за небольшими и специализированными конкурсами. Насчет сетературы вообще -- ну, говорят, кончается время дилетантов в Сети, профессионалы приходят. Но это дело долгое. К тому же литература вообще умирает, тут я с Генисом согласен: "Искусство нашего времени может быть либо откровенно беспомощным, либо откровенно фальшивым". В Сети будут разные интересные вещи, но больше похожие на динамическую Игру в Бисер, чем на литературу как она была. Подробнее мои прогнозы -- в эссе "CETERAтура как ее NET" (www.art.spb.ru/konkurs/esse/setnet.htm).

Мы публикуем сокращенные варианты ответов сетевых авторитетов, за что приносим им свои извинения. Оригинальные слова Делицына можно прочитать по адресу: www.geology.wisc.edu/~delitsin/about_teneta.html

Леонид Делицын, номинатор и сопредседатель оргкомитета конкурса "Арт-Тенета-97"

1. Когда возникла идея этого конкурса, WWW все еще казался чудом. Можно было пойти по новой ссылке и оказаться в журнале современной прозы с удивительными иллюстрациями. И даже поучаствовать в обсуждениях. Мне захотелось сделать что-нибудь похожее на русском языке. Кроме того, на телеконференциях Usenet я часто наблюдал, как начинающие авторы хотят показать свои работы читателям, однако читатели заняты обсуждением текущих проблем и не желают отвлекаться на чьи-то неведомые вирши. А специальные литературные конференции собирали слишком мало участников, чтобы протекать сколько-нибудь оживленно. Так я попробовал сделать электронный журнал на русском языке. Потом стало ясно, что время идет, а уровень публикаций остается по-прежнему невысоким. "Что-то" было, но ничего особенно интересного в такой журнал обычно не приносили. Я стал думать о призах.

С тех пор прошло всего лишь два года, хотя мне сейчас кажется, что "Тенета" существовали всегда. В прошлом году под управлением А.Н. Житинского конкурс обрел новое дыхание (www.art.spb.ru/konkurs/). В полной мере того, что я ожидал, конечно, не получилось. Новые литературные журналы оказались с одной стороны, слишком слабенькими, чтобы тягаться с уже существующими, а с другой -- коммерчески невыгодными. Большинство из них сейчас закрыто. Но сами "Тенета" оказались одной из немногих затей, которым удалось просуществовать все это время и даже проскочить в будущее через окно Интернета. Удалось завоевать симпатии, найти приверженцев и стать крупным проектом.

2. Под скандалом подразумевается попытка ряда номинаторов и членов оргкомитета убрать с конкурса роман "Низжий пилотаж" (www.rema.ru/KOMMENT/vadvad/lit/pil/pil1.htm). Роман к тому времени кочевал с одного сайта на другой, будучи перманентно изгоняем провайдерами. В "Тенета" его выдвинул отец сетевой журналистики, Антон Носик. "НП" сделан в жесткой, намеренно эпатирующей форме гротеска. Изобилует отвратительными сценами. Насыщен матерной лексикой. Эта книга рассчитана на духовно взрослых, мудрых и терпимых людей, способных видеть человеческие чувства даже сквозь перенасыщенный черным и серым колорит зверушачьего существования персонажей.

Многие из участников отборочной комиссии "Тенет", члены оргкомитета и конкурсанты вообще ничего человеческого в "Низшем пилотаже" не видят. А некоторые сочувствующие просто предлагают отбраковывать все произведения, где встречается мат и шокирующие сцены -- мол, здесь храм, а не забор. В свое время критика обвиняла в негативизме и бездушии, в злобной карикатуре на действительность классические ныне "Мертвые души" Гоголя, пьесы Чехова, "Деревню" Бунина, "Яму" Куприна. А "Лолиту" Набокова и "Это я -- Эдичка" Лимонова много лет называли порнографией.

Причина скандала состоит в том, что нельзя совместить несовместимое. У всех у нас разные вкусы. Есть "консерваторы", и есть "радикалы". Огромная роль в проведении "Арт-Тенета-97" принадлежит Житинскому: он набрал жюри, номинировал большое число работ, учредил впечатляющие призы. Каково же было его разочарование, когда по итогам голосования не прошли некоторые работы, которые нравились ему -- опытному профессионалу, писателю и издателю. Вместо этого "прошел", например, "Низший пилотаж". Естественным итогом было заключение Житинского, что он набрал в отборочную комиссию не тех людей. Вместо экспертов собрал каких-то "чайников". Так начались разногласия.

Но мы решили довериться только эстетическим критериям и не сдаваться ни под весом авторитетов, ни под негодованием масс. И авторитеты, и массы иногда заблуждаются. Поэтому каждый участник отборочной комиссии должен руководствоваться только своими собственными понятиями о прекрасном. При таком подходе роман "Низший пилотаж" во второй тур конкурса прошел.

3. Когда были затеяны "Тенета", еще казалось, что с помощью Интернета можно будет решить все проблемы. Например, немедленно напечатать всех желающих. Создать альтернативные издательства. Выпустить новые журналы. В том числе на русском языке. Ведь в Америке, пользуясь сравнительной легкостью получения кредитов, тысячи вчерашних студентов создавали крупные интернет-компании. А уж о самодельных журналах и говорить нечего -- их открывал на своей "домашней страничке" каждый желающий.

Чуда не свершилось. Из новых журналов, созданных вчерашними студентами или молодыми литераторами, выжили только единицы. Интернет революционизировал скорость доступа к информации, но пока что не затронул процесс ее создания. Графоманы остались графоманами. Плохие стихи и рассказы остались плохими. Так и в "Тенетах" -- как у читателей, так и у членов жюри были жалобы на обилие слабых работ.

С другой стороны, чудо все-таки свершилось. Победители и участники конкурса перезнакомились между собой, завязали полезные профессиональные контакты, некоторых напечатали журналы. Так, например, стихи Алексея Андреева опубликованы в журнале поэзии "Арион", одном из ведущих российских поэтических журналов, повесть Линор Горалик появилась в "Русском журнале", а Александр Николаевич Житинский готовит к изданию роман Дмитрия Болотова. Медик из Читы Георгий Жердев и математик Игорь Шарапов, работающий в Лос-Анжелесе, представляют на суд московских читателей стихи и прозу по читинскому или лос-анжелесскому времени и получают отзывы немедленно, не дожидаясь даже начала рабочего дня сотрудников редакций! И наоборот -- московский журналист, астролог и музыкант Сергей Иванов присылает в ЛИТО Александра Николаевича рассказ "Тося", и через несколько минут его уже обсуждают читатели от Владивостока и Японии до Тарту и Парижа.

В 1998 году "Тенета" будут иметь довольно сложную структуру. С одной стороны, конкурс по-прежнему останется совместным, с участием большого числа экспертов и группировок, с другой -- будут расширены автономия и права разных групп. По всей видимости, удастся сохранить "звездное" жюри, состоящее из известных писателей. Более того, благодаря Дмитрию Кузьмину, в работу жюри, возможно, включатся Владимир Маканин, Генрих Сапгир и Игорь Иртеньев. Возникло также жюри издателей -- представителей московских и питерских журналов. Пригласили даже специальное "жюри маргиналов", состоящее из поклонников авангарда. Наконец, мы сами, те, кто работали в отборочной комиссии, возвели свое мнение в ранг решения "Сетевого" жюри. Как справиться с обилием требований, как найти оптимальный вариант -- пока что неясно. Мы ищем решения, ищем спонсоров, экспертов и издателей. Пригласили информационных спонсоров для освещения хода конкурса. Только что был создан оргкомитет "Тенет-98". Туда вошли А.Н. Житинский (www.zhitinsky.spb.ru/lito/), поэт и издатель Дмитрий Кузьмин (www.vavilon.ru), редактор электронного отдела в "Пушкине" Евгений Горный (www.russ.ru), зам. редактора газеты "Русский Израильтянин" Аня Резницкая (www.ri-weekly.com), координатор альманаха "Черновик" Антон Никитин (www.chernovik.ru), секретарь "Тенет" Дмитрий Гусев (www.cs.indiana.edu/hyplan/dmiguse/Russian/poetry.html) и я.

А "сетевое" жюри, скорее всего, возглавит Алексей Андреев.

Антон Никитин, номинатор

ТЕНЕТА-97:Победители по результаты голосования "сетевого жюри" (они же победители несуществовавших "Тенет-97"): www.cdru.com/teneta/ 1. Категория "Рассказы" -- Сап-Са-Дэ, "Привет, брат!" (8 плюсов из 9) 2. Категория "Сборники рассказов" -- А. Цунский, "Неприличные истории" 3. Категория "Повести и романы" -- Д. Болотов, "Роман Бо"; А. Никитин, "Амнезия"; А. Ромаданов, "HTML" 4. Категория "Стихотворения и поэмы" -- А. Андреев, "Жидкое стекло" 5. Категория "Произведения для детей" -- Д. Коваленин, "Сказка без хвоста" 6. Категория "Литературно-критические статьи" -- М. Немцов, "И не пытайтесь": попытка" 7. Категория "Очерки, эссе" -- Д. Коваленин, "Письма из Хиппонии"; М. Кононенко, "Буква Ю...", В. Смоленский, "Как гайдзин гайдзину", И. Терентьева, "Рассказ жены клоуна" 8. Категория "Юмор" -- А. Захаров, "Бородино"; Серега-Сан, "Фрагменты дневника"

1. Меня нельзя назвать организатором конкурса. Я всего лишь номинатор. Когда начинался процесс слияния (если это можно так назвать) с новоявленным конкурсом "Арт-Петербург", я понимал, что ничего хорошего не получится. На установленную процедуру голосования (возникшую стихийно, как и сам конкурс) накладывался заведомо авторитарный подход. И ладно бы за это предлагались какие-то существенные выгоды для конкурса в целом. Ничего подобного. Выгоды, полученные от прихода Большого Жюри, для меня совершенно неочевидны. Да, произведения сетевых авторов прочитали авторитетные литераторы. Публикаций у сетевиков от этого не прибавится. Издательство Житинского будет все равно печатать только тех, кто нравится Житинскому. А авторитеты из большого жюри вообще никогда не узнают о том, что вот, был такой конкурс "Тенета". Для них он теперь навсегда конкурс Житинского. А это неправда. А неправды я не люблю.

2. Основная проблема не в том, что в конкурс попали какие-то не те произведения или не те авторы. В Конкурсе не может быть никаких неправильных произведений, если это не оговорено правилами заранее. Скажем, такой примерно пункт в правилах: "запрещены работы с ненормативной лексикой". И потом описание всех запрещенных слов. Только вот сомневаюсь, что в таком конкурсе кто-то будет участвовать -- это просто смешно играть в такие "правила".

Предусмотреть все в правилах, конечно же, нельзя. Поэтому существует неписанный закон: "что не запрещено -- то разрешено". А второй стороной этого правила является абсолютно непреложная истина: правила менять по ходу игры нельзя.

По ходу конкурса в этом году одни и те же люди дважды пытались изменить правила игры. Вроде бы как обе попытки провалились. Выбросить непонравившуюся книжку по соображениям цензуры или противоречия текста закону (мнимого, впрочем, противоречия) не получилось. Протащить во второй тур понравившиеся Житинскому творения вроде тоже не получилось, хотя Александр Николаевич не постеснялся заявить, что вне зависимости от результатов непрошедшие конкурс тексты лягут на стол жюри рядом с прошедшими. На тех же основаниях. Что очень странно и нельзя назвать иначе как наплевательством по отношению к коллегии номинаторов и проделанному ими титаническому труду. Причем номинаторы ничего за этот труд, кроме плевка в душу, не заработали. Ни славы, ни денег. А Александр Николаевич стал известен среди зубров русской литературы как самый сетевой литератор из всех литераторов. Что тоже, я думаю, неправда. А неправды я не люблю.

3. Следующий конкурс состоится. У меня нет в этом никаких сомнений. Еще непонятно, какой именно он будет, но он будет несомненно. Я надеюсь, что он будет лишен тех недостатков и перегибов, которые проявились в этом году. По крайней мере, многие номинаторы уже работают над этим.

Как показывает опыт, этот конкурс нужен не только нам. Он нужен и традиционной литературной тусовке, и издателям. Сеть еще недостаточно осознана с точки зрения литературного процесса, и многим интересно попробовать, что же это такое.

Поэтому это интересно.

Еще один аспект конкурса, на мой взгляд, очень важен. Во время дискуссий по самым острым вопросам конкурса меня не покидало ощущение, что решаются еще не поднимавшиеся вопросы сетевого этикета. Что то, что вырабатывается здесь и сейчас -- это не просто разборки двух лагерей, или трех-четырех индивидуалов с разными представлениями о жизни и литературе. Что это мы тут делаем какую-то художественную и этическую правду. А правду я -- правильно! -- люблю.

Антон Носик, номинатор

1. Изначальная идея создания конкурса "Тенета" принадлежит, насколько я помню, Леониду Л. Делицыну, у которого было довольно четкое представление и обоснование этого проекта: Леонид хотел поддержать электронные журналы (e-zines), которые для сетевых авторов на тот момент служили основной трибуной и местом самовыражения. Сам я с русской сетевой литературой на тот момент был знаком довольно слабо, но Делицыну поверил на слово -- к тому же это был мой шанс познакомиться с темой, а она мне тогда была ничуть не меньше интересна, чем сегодня. Я считаю себя человеком достаточно далеким от литературы: сам ничего художественного не пишу, и исследовательским трудом не занимаюсь. Чем я мог в те времена помочь конкурсу -- тем помог: местом на вебе, оповещением, какими-то организационными усилиями. Поработал как номинатор, то есть рекомендовал на конкурс несколько произведений... Мне этот конкурс очень много дал -- в плане знакомства с людьми, которые в те времена занимались русским Интернетом. В те дни разобщенного, островного существования РУНЕТа нам очень важно было найти друг друга, и конкурс был для этого весьма пригодным инструментом. Я говорю о тех "Тенетах", которые устроились в 1996 году. А уже в "Арт-Тенета" следующего года меня пригласили по инерции -- и так же по инерции я в них вошел. Если бы кто-нибудь счел, что я там лишний, то я бы не стал с этим спорить. Но не сочли -- и я честно поработал номинатором, выдвинув несколько работ на конкурс, и поучаствовал в общей склоке, когда одну из выдвинутых мною работ отклонили.

2. Я выдвинул на конкурс роман Баяна Ширянова "Низший пилотаж" -- вполне добротную, на мой вкус, чернушную хронику наркоманских нравов, написанную отчасти матом, отчасти на профессиональном сленге тружеников винта. Не потому, что я считаю этот роман лучшим на моей памяти шедевром русской прозы. А потому, что он, на мой взгляд, при всех своих возможных недостатках и стилистических недочетах, является интересным и достаточно самобытным явлением современной онлайновой литературы. Разумеется, я был в курсе, что у этого романа не совсем тот сюжет, какой мы привыкли встречать в произведениях Агнии Барто, Джейн Остин и Астрид Линдгрен.

К сожалению, выяснилось, что это мое мнение разделяют не все. Что среди оргкомитета и номинаторов "Арт-Тенет" есть люди, не готовые допустить "Низший пилотаж" к участию в конкурсе -- по соображениям вкусового, милицейского, идеологического или личного плана. Причем свою точку зрения они готовы отстаивать самым радикальным способом -- путем предъявления публичных ультиматумов: снимите "Низший пилотаж", или я развалю конкурс. Пафос запретителей был сам по себе в высшей степени неумным, как и затеянный ими публичный скандал (по сути дела, требуя исключить номинированное на конкурс произведение, они призывали к откровенной подтасовке условий конкурса задним числом). Разумеется, результаты, которых запретители добились, были противоположны их намерению. "Низший пилотаж" оказался поддержан всеми людьми, которым не понравилась идея жульничества с правилами конкур-са -- хотя при иных условиях те же люди не нашли бы для этого романа доброго слова. В результате последовавшего скандала конкурс оказался на грани срыва, которого, к счастью, удалось в итоге избежать. Тут надо отдать должное Борису Натановичу Стругацкому, председателю жюри Арт-Тенет, авторитетом которого прикрывались запретители. Он прислал письмо, где категорически возражал против снятия романа с конкурса по "соображениям, не имеющим отношения к литературе". Это его веское слово поставило точку во всей истории.

3. Цель конкурса (как и всей сетевой литературы вообще) -- способствовать прямому контакту между авторами и их потенциальной аудиторией. Контакту, при котором Интернет используется для преодоления физических и экономических барьеров офлайнового мира -- таких, как типографские расходы, окупаемость издания или географическая ограниченность распространения тиража. Из-за всех этих барьеров можно жизнь прожить в одном подъезде с автором гениальных стихов или бессмертной прозы, но так никогда и не узнать о том, что твой сосед вообще что-то писал. Интернетовский самиздат -- естественный первый шаг к преодолению такой ситуации; второй -- создание альманахов, литобъединений, e-zines, где произведения самиздатчиков собраны воедино к сведению тех, кому они могут оказаться интересны. Третий шаг -- проведение сетевых конкурсов, ради которых опять-таки не надо вкладывать десятки тысяч долларов в аренду банкетных залов, но можно при этом достичь весьма широкой аудитории для произведений участников и лауреатов... Мне кажется, что в Сети существует вполне нормальный, здоровый литературный процесс. Меня нисколько не удивляет, что к этому процессу проявляют интерес и конвенциональные СМИ, и бумажные издатели. Для авторов, чьи труды заслуживают широкой внесетевой известности, Интернет может стать самым эффективным и недорогим литагентом...

Примечание 5. Дабы продемонстрировать накал страстей, разразившихся в рядах номинаторов и организаторов конкурса, процитируем некоторые острые высказывания участников дискуссии, разразившейся вокруг появления "Низшего Пилотажа" на конкурсе. Mr. Parker о своих записях в "гостевой книге" конкурса И вот тут я понял, что чем больше напишу в эту книгу, тем больше замечательных характеристик получу. Александр Житинский к Mr. Parker Да это можно было бы сделать в сто раз смешнее, в тысячу -- тоньше -- и не глумясь при этом. Могли бы и посмеяться... сквозь слезы. А так... Говно, Максим, этот роман. И его автор тоже. Сергей Белец Господа! Случай действительно экстраординарный.. Сегодня ночью произошел дворцовый переворот: в арт-тенетах введена цензура и (по этому поводу) отменены всякие другие правила -- сделано это Лехой, Алексромой и Житинским, с согласия Делицына. Что они сделали: запуганые Житинским они вывели довольно неординарное и талантливое произведение (роман Баяна Ширянова "Низший пилотаж") из списка конкурсных работ ПО ИХ СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ. Это означает только одно: это война и мы по разные стороны баррикад. Дружба и прочие сусальные нежности на этом, как вы сами понимаете, кончаются. Всем адъю. Юлия Фридман Многие сочинения, обладавшие литературными достоинствами, вызывали резонанс безотносительно к оным. Стихи Бродского, например, или "Лолита" Набокова. Роман "Некуда", безусловно, имел литературные достоинства, хоть и не шел ни в какое сравнение с более поздними произведениями Лескова-Стебницкого. Известен -- и знаменит -- он был, однако ж, не этим, а тем, что якобы был написан в жанре полицейского пасквиля. Все прочие сочинения Лескова при его жизни, и много лет после, были куда менее известны. Напротив, чисто литературные достоинства никогда не вызывают резонанса внутри сколько-нибудь широкого круга читателей. Иногда помогает правильно поставленная реклама. Как я понимаю, среди сочинений, представленных на конкурс, ни одно не вызвало отклика, сравнимого по силе с тем, в рамках которого мы здесь переписываемся. То есть, факт наличия или отсутствия литературных достоинств имеет -- если имеет -- минимальное отношение к возможному резонансу. Роман "Низший пилотаж" ничего к этому явлению не прибавил, и ничего не убавил. Александр Житинский Юлии Фридман Подумайте вот о чем: там, где появляетесь Вы или Ваш супруг, сразу и непременно возникает обстановка скандала, оскорблений, перехода на личности и прочей негуманной шелухи. Вы противны людям, Юля, неужели Вы этого не понимаете? С Вашими поучениями, с Вашим абсолютным знанием -- что есть литература, а что нет. Леонид Делицын Наиболее абсурдное, и одно из наиболее комичных и нелепых утверждений, которое доказывает, как человечество жертвует диапазоном ради устойчивости (технари это могут себе представлять, как избыток затухания в системе, или фиксироание максимально возможного числа параметров, а финансисты вспомнить risk-averse предпочтения инвесторов), это утверждение следующего плана: "Я-то это все нормально воспринимаю, но это могут увидеть дети". (Дети -- это не люди.) Это страх перед детьми. Некто Бук, он же -- Д. Коваленин Леня! Представьте картинку: Вы отпахали рабочий день у станка. Вы сделали Деталь. Она красивая. И вы приходите в Заводскую Столовую, где работает Повар Маня. Повар Маня пашет у плиты. Она хорошая. Она сделала вам Котлету. Из Коровы, которую любовно откормил и вырастил Фермер. Вы берете эту Котлету и садитесь за Стол, крепкий и дубовый, заботливо сделанный для вас Плотником. Все очень хорошо, вы чувствуете, что вы уважаете всех и все уважают Вас. И тут рядом с вами садится панк. Он достает тарелочку, испражняется в нее и начинает это есть, похрюкивая от наслаждения. Ваши действия, Леня? Только честно. Дмитрий Манин Павлик: "Гадко -- и точка" -- для меня недостаточно. Вот Вербицкий говорит об эстетизации неэстетичного. Она может происходить у автора, а может у читателя. Если ты говоришь "Гадко" -- значит, ты это неэстетичное не эстетизируешь. Воля твоя, а вот Вербицкий, наверное, эстетизирует, и м-р Паркер тоже. Мне интересно, предполагал ли автор эстетизацию -- это я, наверное, и имел в виду, говоря о литературности.

АВТОРЫ О СЕБЕ

Несмотря на то что перечисленные выше произведения вышли под маркой детективных романов, Кирилл всегда тяготел к фантастике. В начале писательского пути он принимал участие в литсеминарах, проводимых известными фантастами М.Г. Пуховым и А.И. Мирером.