main texts photos links books

Рисунок Н. Цырлина (декабрь 1989 г.) "В.И. Новодворская в кабинете В.И. Ленина в Кремле" По непроверенным сведениям, Новодворская повесила этот рисунок на стене штаб-квартиры и заявила, что как только она придет к власти, автора она обязательно расстреляет.

Сегодня съездил на семинар Демократического Союза. (Политическая партия "альтернативная КПСС", учрежденная в мае прошлого года.) Адрес⁽²¹⁾ узнал из листовок, вывешиваемых на Пушкинской площади. Однокомнатная квартира на улице генерала Рычагова. Из мебели имеются только письменный стол и ободранный диван для самых почетных гостей. Все остальные сидят на полу на поролоновых матрацах.

Я сел на матрац под книжной полкой возле двери, поближе к выходу. Приехал в точно указанный срок, но присутствовало человек пять, включая хозяйку квартиры, Женю Дебрянскую. (Очень худая и носатая женщина лет тридцати с черными волосами.) Минут через двадцать пришла Новодворская, очень толстая женщина в очках. Я ее сразу узнал. ⁽²²⁾

Новодворская сердито оглядела присутствующих: "Ну что это, я не могу в таком составе..."

Тем временем народ постепенно прибывал. Примерно через полчаса пришел Стариков, кудрявый человек лет пятидесяти. Как я понял - тоже из их руководства. Новодворская накинулась на него: "Поучитесь дисциплине хотя бы у коммунистов!"

"Валерия Ильинична, вы же знаете, что такое наш советский транспорт".

"А меня, вы думаете, привезли сюда на машине американского посла?!"

Под конец собралось человек сорок - в 20-метровой комнате. Матрацы оказались все занятыми и последние из пришедших стояли или сидели на полу. Стало жарко, запотели окна, пришлось открыть балконную дверь.

Новодворская села на диван, на столик перед ней поставили графин со стаканом и магнитофон для записи ее выступления. Начала она с древней истории. В средние века существовали Псковская и Новгородская республики, оставшиеся независимыми во время татарского ига. Уровень жизни был примерно как в тогдашней Западной Европе. ("Никто не ходил в лаптях".) Затем их поглотило Московское царство, преемник Золотой Орды. Новодворская приводила множество сходных примеров, вплоть до ликвидации НЭПа и безуспешных попыток реформ при Хрущеве и Брежневе. Последовательное уничтожение любых зародышей демократии как в политике, так и в экономике. "И так называемая перестройка в ее нынешнем виде продлится еще года два. Затем наступит окончательный развал и очередная диктатура".

Потом предоставили слово Старикову. "С каждым месяцем, даже с каждой неделей уменьшается число запретных тем. Даже сейчас, когда на Кавказе началось фактически восстание - основная критика Горбачева направлена против консерваторов. Вы почитайте его последнее выступление".

Новодворская: "Не читала и читать не буду!"

Стариков: "Горбачев должен считаться не только с нами, но и с теми, кто не хочет вообще никаких перемен. И с теми, кто любую либерализацию использует для того, чтобы пойти громить магазины".

Новодворская: "Ну, если мы не верим в наш народ - то вообще непонятно, для чего мы здесь собрались. Многие люди у нас до сих пор боятся даже выступить на профсоюзном собрании, а вы говорите - громить магазины". ⁽²³⁾

Стариков: "Если этот процесс будет продолжаться, то скоро мы сможем стать вполне законной партией".

Новодворская: "Вот этого я опасаюсь больше всего".

Они взяли напечатанную на ксероксе брошюрку - партийную программу и стали ее изучать. Как я понял - выясняли, чье мнение больше соответствует партийным установкам. Все это очень напоминало какое-то старое кино на революционную тему. Пламенный большевик Ленин ведет народ на штурм самодержавия, а трусливый оппортунист Мартов пытается ему помешать.

Уже в первый день случился конфликт: некоторые депутаты начали задавать вопросы, почему открыл Съезд именно Горбачев, если они еще не избрали его ни на какую должность. Потом какой-то оратор, начав с прославления Горбачева, тут же перешел на критику его жены за вмешательство в государственные дела и вредное влияние на мужа. Следующий оратор, армянин, сказал, что такие выступления - это хамство. Но, как оказалось, заступился за жену Горбачева он вовсе не бескорыстно: в завершение речи потребовал вернуть Армении Карабах. Несколько дней спустя какой-то афганский ветеран стал орать на академика Сахарова. Выражения были почти цитатами из популярного фильма "АССА": "Державу позоришь, гад, гад! Ты ненавидишь народ! Народ тебя кормит, поит...". ⁽²⁴⁾

В газете "Известия" все выступления печатали полностью, в том числе и самые страшные - с призывами вынести Ленина из Мавзолея и похоронить в земле или с подсчетом жертв политических репрессий. Однако, в выступлении Сахарова, где он говорил о миллионе убитых афганцев - это слово напечатали в кавычках. Явно для того, чтобы подумали, будто Сахаров имеет в виду не афганских граждан, а советских солдат - и сильно преувеличивает.

На Пушкинской площади все эти две недели происходили ежедневные митинги. Людей, собравшихся у кафе "Лира" в день открытия Съезда, окружили барьерами, но разгонять не стали. Они не расходились до ночи. Единомышленники, оставшиеся с наружной стороны оцепления, перекидывали им еду и батарейки для мегафонов. На следующий день на Съезде был "запрос" по этому поводу и с того дня митинговать там можно было свободно. Милиция не вмешивалась, только в двенадцатом часу обычно вежливо предупреждала о скором закрытии метро, и шутила, что на сегодня разговоры лучше прекратить, а то завтра обсуждать будет уже нечего.

Самые многочисленные митинги собирались в Лужниках возле стадиона на площадке для обучения автомобильному вождению. Первый состоялся перед открытием Съезда, в конце мая. Заехал туда, возвращаясь с дачи. Ближайший к метро туннель под железнодорожной насыпью милиция перекрыла и направляла поток людей в следующий туннель, выделенный для прохода. Я долго шел вместе с публикой по тротуару вдоль насыпи, из-за которой можно было хорошо слышать все произносимые речи. Выступали известные диссиденты Якунин и Орлов.

Когда я вышел на площадку, то увидел, что толпа там собралась гигантская. На противоположной стороне, на фоне деревьев, поставили трибуну и автобусы с усилителями. (В газетах потом писали, что пришло сто или двести тысяч.) Некоторые пытались взобраться на насыпь, где лучше видно. Милиция оттуда гоняла во избежание попадания под поезд. Даже сами организаторы митинга в промежутках между речами призывали присутствующих уважать законные требования. В центре площадки, внутри ограды из металлических барьеров на куче одеял лежал армянин, объявивший сухую голодовку за присоединение Карабаха к Армении. Неофициальной прессой торговали в открытую. (В других местах, даже на Пушкинской, милиция этому препятствует.) Флаги были в основном трехцветные российские, с примесью украинских и литовских, а также черные анархистские и андреевские. (Какая-то организация не без наглости объявила дореволюционный морской флаг своей собственной символикой.) На первый митинг принесли единственный красный флаг, но явно по недоразумению, потому что на последующих митингах красных флагов не было видно вообще.

Знаменитым разоблачителям высокопоставленных жуликов Гдляну и Иванову в виде исключения давали слово без ограничений времени. Один раз они говорили час подряд, но люди слушали с неослабевающим вниманием.

Сегодня народу на митинг пришло еще больше, чем на предыдущие. Тысяч триста. От трибуны почти до самой насыпи люди стояли впритык друг к другу. Среди прочих выступил Ельцин. Критиковал зажравшееся и оторвавшееся от народа партийное руководство. Наседал и на самого Горбачева, хотя и не так враждебно. Насчет более ранних периодов советской истории Ельцин высказывался достаточно сдержанно, а об афганской войне сказал: "Ввод войск в Афганистан был ошибкой". "Преступлением!" закричал кто-то из толпы. Но остальные слушатели недовольно зашумели, чтобы он не перебивал.

Закончился митинг около десяти вечера, когда стало темнеть. Расходились при свете фонарей по длинным аллеям. (Съезд закрылся, поводов помитинговать некоторое время не будет - надо намитинговаться впрок до упора.) Погода сегодня, как и все эти две недели, была сухая и жаркая, градусов тридцать; и вечер тоже очень теплый.

Во время каждого митинга на некотором отдалении от основной массы слушателей стояли патриотические агитаторы. Вокруг них собирались кучки любителей поспорить. Одни патриоты были упертыми сталинистами, другие коммунизм отвергали, причем характерно, что ругали не столько Сталина, сколько Ленина. Один был одет в черную футболку с двуглавым царским орлом и надписью, явно пародирующей "Возмездие" Блока:

Тогда была свободна Русь
И три копейки стоил гусь!

Один патриот сравнил эти митинги с исчислением двенадцати колен Израилевых в Библии. (Они тоже собрались сотнями тысяч - теперь я знаю, как это выглядит.) Затем он рассказал новый вариант старого анекдота: "...И колено Иудино тоже все на митинге? А кто же в лавке остался?" А другой, человек более интеллектуальный, сказал, что происходящее теперь в СССР напоминает ему Чехословакию 1968 года. (Был он там, что ли?) "А откуда же придут танки? Из Китая, наверное?" "Скорее всего, что ниоткуда". "Тогда непонятно, чего вы боитесь?" Он не смог ответить ничего путного.

Сегодня по дороге к метро я случайно услышал скептическую фразу из разговора в толпе: "Вот так и возникают наполеоны". (По поводу восторженной встречи Ельцина.)

...Весной и летом 1917-го года народ тоже собирался толпами на каждом перекрестке, говорил и, казалось, не мог наговориться. Описано это в сотнях книг - от "Школы" Гайдара до "Доктора Живаго" Пастернака. "И не то, чтобы говорили одни только люди. Сошлись и собеседуют звезды и деревья, философствуют ночные цветы и митингуют каменные здания".

Но, как выяснилось, народ тогда сумел наговориться очень быстро. Уже осенью того года на смену разговорам пришла стрельба. Пришло возмездие. "Преступление мысли не ведет к смерти, оно есть смерть" (Оруэлл, "1984"). "Я тебя породил, я тебя и убью! - сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье". (Гоголь) "...И почти в тот же миг - выстрел! - слишком поздно или слишком рано. Еретическая мысль, ненаказанная, нераскаянная, станет недосягаемой для них навеки. Они прострелят дыру в своем идеале". (Оруэлл)

Ну ничего, до осени еще долго, лето только начинается...

Вчера пришел за час до назначенного времени. Выйти из метро можно было только через Чеховскую. Площадь была уже полностью оцеплена. Возле выхода стояли железные барьеры и милицейские автобусы. На Тверскую вышел через анфиладу проходных дворов. (Вроде той, которую главный персонаж фильма "АССА" видит в своем предсмертном сне.) Чтобы скоротать время, сходил в ГУМ, где купил за 39 рублей карманный радиоприемник с УКВ и КВ диапазонами. ⁽²⁵⁾

Вернулся обратно. Переход на Тверской бульвар был тоже закрыт. Дошел до Никитских ворот. Оттуда по бульвару можно было пройти обратно к Пушкинской. Это несколько напоминало западню. По дороге видел все больше и больше людей неформального облика. Некоторые со значками или со свернутыми в дудочку плакатами.

Заслон стоял в самом конце бульвара, за детской площадкой. Собралась толпа в несколько тысяч. В семь вечера какой-то человек, представившийся прибалтийским деятелем, начал речь: "Спасибо вам, что вы такие смелые и пришли нас поддержать. Пока что мы не пользуемся методами Организации освобождения Палестины, но если они не отступят, то мы пойдем по этому пути!" Раздались жидкие аплодисменты, но больше было свиста и недовольных криков. (Шумели, видимо, как евреи, так и принципиальные противники насилия.) Неловкость устранил прибежавший ОМОН: оратора схватили и уволокли, а вместе с ним еще нескольких человек, державших плакаты.

Сегодня с утра в Москве было солнце, но в три часа, когда я приехал на дачу, все небо покрылось тучами. Вскоре пошел дождь, все сильнее и сильнее. Похолодало градусов до тринадцати. Пока было светло, я выпиливал детали каркаса для строительства дома. Работал под навесом перед сараем. В десятом часу, когда стало темнеть, пошел в сарай ужинать. На улице к этому времени стало еще холоднее, дождь не переставал.

Весь вечер слушал "Свободу" по новоприобретенному радиоприемнику. Кроме того, читал неофициальную прессу, купленную утром на Пушкинской площади. Помимо российских газет, изготовляемых кустарным способом на ксероксе, там продают газеты, привезенные из Прибалтики, где их легально печатают в типографиях. В рижской "Атмоде" напечатали проект конституции независимой Латвии и очень неприличную и очень грустную поэму Тимура Кибирова:

Тройка мчится, тройка скачет
в рыжей жиже по весне,
злого ямщика хуячит
злой фельдъегерь по спине.

По долинам и по взгорьям,
рюмка колом, комом блин.
Страшно, страшно поневоле
средь неведомых равнин!..

Журналом торговал пожилой человек бомжеского облика с черной повязкой на одном глазу. Он сказал мне, что в журнале есть его статьи под псевдонимом. Открыл на тех страницах и поставил автографы. (Его фамилия Булев.)

Написал про свое бегство в Китай в начале шестидесятых годов. Пояснил, что тогда он считал китайцев единственными серьезными противниками Советской власти - в отличие от ожиревших западных демократий. Но обнаружил, что в Китае жизнь еще хуже. Советским Союзом они действительно недовольны, но лишь за то, что коммунизм в СССР строят недостаточно интенсивно. Нищета в Китае такая, какой у нас не было даже во время коллективизации. Булев потребовал возвращения в СССР и китайцы передали его советским пограничникам.

В другой статье рассказывается про восстания против большевиков на Урале. Булев с похвалой отзывается об истинно народном укладе жизни уральских рабочих. Петроградские и московские рабочие жили почти на европейский манер: получали хорошую зарплату и без проблем переходили с работы на работу. А уральские заводы испокон веков выделяли рабочим участки земли, с которых они кормились. (Булев особо отметил, что даже Советская власть после многих неудачных экспериментов была вынуждена воспроизвести этот тип хозяйства.) По этой причине (как считает Булев) крупные города поддержали большевиков, а на Урале началось восстание.

Получки рабочим не хватало даже на покушать, причем не только после семнадцатого года, но и до этой знаменательной даты. Вот и весь уклад. Типичное крепостное право: мужик работает на барина не за зарплату, а за право кормиться с выделенного ему барином участка земли. Не понимаю, против чего восстали уральские рабочие. И еще не понимаю - отчего же Булеву Советская власть так не нравится, если при ней сохраняются традиционные народные уклады? И Китай почему так не понравился?

Читал однажды ⁽²⁶⁾, что Форд во время кризиса тоже собирался принудить своих рабочих заниматься сельским хозяйством на индивидуальных участках, пока на заводах нет работы. Но кризис кончился и это осталось лишь в проекте.

Вот и осень пришла, а обстановка в целом спокойная ⁽²⁷⁾, по крайней мере в сравнении с той, какую можно было ожидать по аналогии с летом и осенью 1917-го года. ("Прошел август, кончался сентябрь. Нависало неотвратимое <...> предрешенное, которое носилось в воздухе и было у всех на устах". "Доктор Живаго") Все везде тихо, за исключением окраин империи - Средней Азии и Кавказа. Раньше каждое лето я ездил на Черное море, последние два года - в Пицунду. В этом году никуда не поехал - и не пожалел об этом. В августе местные жители принялись делить Сухумский университет. С помощью огнестрельного оружия выясняли, на каком языке вести в университете преподавание, на грузинском или абхазском, ⁽²⁸⁾ причем в самый разгар курортного сезона. Сколько денег на этом потеряли, болваны. ⁽²⁹⁾ Знакомые, которые поехали туда в этом году, рассказывали, что в самой Пицунде обстановка была спокойная, но в магазинах моментально пропали все продукты, даже хлеб. Перестали ходить автобусы и поезда. За несколько суток по железной дороге прошел всего один поезд со сплошь разбитыми стеклами.

Несколько дней назад в какой-то итальянской газете была статья про то, как Ельцин пьянствовал и безобразничал во время заграничной поездки. Пил все подряд и из любой посуды, вплоть до пластмассовых стаканчиков для бритья. Советские газеты статью сразу с удовольствием перепечатали. Ответная реакция была весьма бурной. На Пушкинской площади народ толпился даже днем. ⁽³⁰⁾ Номера газет с этой статьей подвергали публичному сожжению, а также повешению на стене вверх ногами.

Раз или два в неделю прихожу на Пушкинскую и покупаю неофициальную прессу. Торговля там идет вовсю. Иногда появляется милиция и арестовывает торговцев. Издания предпочитаю умеренно-либерального направления. ("Гражданское Достоинство" или "Панораму".) Марксистских и анархистских не переношу. Радикально-демократические, типа "Свободного слова", тоже порядком надоели. У патриотического лагеря регулярных массовых изданий еще не появилось. Встречаются только неумные по содержанию листовки, написанные в нестерпимо пафосном тоне. "Напрасно великий русский народ думает, что границы нашей страны на замке от идеологической заразы".

Часто не удерживаюсь и начинаю спорить с каким-нибудь патриотом поумнее. Занятие, конечно, достаточно экзотическое - стоять на улице посреди тротуара и трепаться. Но, думаю, экзотики в этом не больше, чем, допустим, в шахматных или карточных поединках на свежем воздухе. Дело вкуса. Тоже, кстати, есть свои правила. Например, когда оппонент переходит на личности (начинает обзывать собеседника фашистом, коммунистом, евреем, слишком молодым или слишком старым, сотрудником ЦРУ или КГБ), то можно считать, что он капитулировал.

Мой сегодняшний собеседник еврейского вопроса не касался. Ругал лишь Америку и вообще западные страны.

Я в ответ принялся обстоятельно сравнивать уровень жизни в двух Кореях и в двух Германиях.

"Конечно, если вы считаете, что материальные блага для человека самое важное..." - начал он, а я перебил:

"Давайте уж мы с вами позволим самому человеку решать, что важнее для него лично... И, кстати, объясните наконец доступно, что вы нам предлагаете взамен материальных благ?" Он что-то начал говорить, но я не слушал: "Вообще-то идеальным местом в этом смысле была Германия 50-х годов. Каждый немец тогда мог выбрать себе общественный строй по вкусу. Перешел из Восточного Берлина в Западный (или наоборот) - и все. А они испугались, что весь народ у них разбежится, коммунизм некому будет строить - и построили Берлинскую стену. То есть уже тогда фактически признали свое поражение".

"Но неужели Россия тоже должна выбирать между американизмом и коммунизмом? Неужели вы, молодой человек, не верите в возможность особого русского пути?" (Назвал меня "молодым человеком", хотя сам был не намного старше меня. И что такое, кстати, этот таинственный "американизм"? Видимо, у них просто не укладывается в сознании, что может существовать государство без официальной государственной идеологии.)

"А почему я обязан во что-то верить? Снова кота в мешке нам подсовывают. И снова в масштабе всей отдельно взятой страны. Нет, вы лучше сначала сами испробуйте на себе или, лучше, на крысах... Хотя в принципе я это дело горячо одобряю. Особый путь, сочетание лучших сторон социализма и капитализма. Проще говоря, чтобы работать как в Совке, ну а получать как в Америке".

Здесь мой собеседник стал делать страшные глаза и причитать: "Вы не русский! Вы не русский!"

"То есть почему это сразу вдруг не русский? Вам, что ли, паспорт показать? А, может быть, что-нибудь еще?.. Только вы знаете, я не собираюсь сейчас обсуждать вопрос о моем происхождении. Я считаю обсуждение этой темы нецелесообразным".

Я продолжал беседу спокойным голосом, а он бесился все сильнее: "Вы не любите русский народ!"

"В точности как у Булгакова. Только в его времена оппонента обвиняли в том, что он не любит пролетариат..."

После этого краткого, но эмоционального разговора я уже собирался ехать домой и тут увидел стоявшую неподалеку Розу. (На куртке у нее был значок с изображением морячка, рвущего на себе тельняшку, под которой у него наколот адмиралтейский кораблик. И подпись "Я из Питера!")

С Розой познакомился на прошлой неделе на сборище у Дебрянской. Немного поговорили, идя в метро.

Она сказала: "Вообще-то я сюда очень редко хожу".

А я ответил: "Ну и правильно".

14 декабря 1989 года

---

Строительство дачи (декабрь 1989 г.)

Сегодня, как всегда по четвергам, был у Дебрянской. Опять пришли две американские студентки, изучающие в Москве русский язык. Одеты они достаточно вызывающе. Выделяются даже на фоне остальных присутствовавших. Особенно одна из них, Лора. Здоровенные ботинки, штаны типа мужских кальсон, десяток значков на груди и по три серьги в каждом ухе.

Обе придерживаются очень левых убеждений, левых в западном смысле, то есть чуть ли не коммунистических. У нас же "левыми" обычно называют тайных или явных противников коммунизма. Где в Америке низ, там у нас верх, а где лево - там право. Иногда возникают споры и конфликты: например, когда они стали рассказывать об американской бедноте, один человек психанул и стал кричать на них: "Да я лучше всю жизнь там у вас буду бездомным и безработным..." Я же спокойно уточнял подробности. В Америке и в других западных странах существуют так называемые сквоттеры - люди, захватывающие пустующие квартиры. Я рассказал, что недавно на Пушке какой-то патриот коммунистической направленности требовал передать в общественную собственность все личные автомобили, кооперативные квартиры, а также дачи. "Не понимаю, - сказал тогда я ему, - о чем спор. Дачи руководящих деятелей, так называемые спецдачи, числятся государственными. Хотя они вряд ли вам их отдадут. Неужели вы собираетесь национализировать дачи простых советских граждан?" Не дожидаясь ответа, я пригрозил тому патриоту вооруженной самообороной. (Упоминание об этом Лору явно шокировало.) "Да, видимо, все же придется мне покупать ружье. Дача еще недостроена, только фундамент и каркас, а вы на нее уже свою пасть разинули. Даже Уголовный кодекс допускает самооборону в ответ на угрозу жизни и здоровью. А как еще вы собираетесь конфисковать недвижимое имущество, без угрозы-то? Политинформации, что ли, читать? Да видал я ваши политинформации знаете где?"

Студентки рассказали и другие любопытные вещи. В Америке в некоторых отсталых провинциальных штатах гомосексуализм до сих пор запрещен. Даже в прогрессивном Нью-Йорке есть дискриминация. Я поинтересовался, какая. Они объяснили, что если умирает один из членов гомосексуальной пары, то овдовевшему партнеру не выплачивают пособие на погребение и не дают на работе отпуск, что положено в случае смерти натурального супруга. Насчет гомосексуальных браков я их полностью поддержал. "Устраивают же спортивные соревнования для инвалидов. Даже если считать это дело заболеванием, то больным надо дать шанс почувствовать себя здоровыми людьми. А вот насчет усыновления детей следует подумать. Можно, наверное, без ограничений усыновлять каких-нибудь негритят из Эфиопии, которые все равно с голоду помрут..."

Они выступают также против запрета абортов. В ознаменование этого носят значки с перечеркнутым изображением одежной вешалки. (С ее помощью, оказывается, какая-то женщина попыталась сделать себе аборт в домашних условиях и погибла.) Я спросил (возможно, не очень вежливо): "У вас там в Америке, что - презервативы тоже в дефиците?"

Через несколько дней студентки собираются возвращаться к себе в Америку. Левизна - левизной, но и Рождество тоже нужно отметить. С Лорой обменялись на прощанье адресами. ⁽³¹⁾ Она подарила мне несколько значков, большей частью антиамериканских (типа "US out of El Salvador!"), а я сделал подарок тоже "с подтекстом" - машинописное Евангелие от Иоанна. Чисто советский сувенир. Собственноручно отпечатал и переплел его несколько лет назад, когда религиозные издания были в дефиците.

Потом я вместе с Розой брошюровал издаваемую Дебрянской газету. Ее легально печатают в Литве в типографии и привозят в виде огромных кип бумаги. Остальные присутствовавшие помогать нам поленились, хотя заняты особенно не были - разговаривали и курили.

Как сообщают распространители неофициальных изданий, политические газеты раскупаются сейчас уже плохо. Многие перестали выходить. "Советской моральки", где должны были быть напечатаны мои анекдоты, я в продаже уже давно не вижу. Вероятно, тоже закрылась.

Расходились, как обычно, небольшими группами. Исключительно для того, чтобы не создавать пробки в прихожей, а вовсе не ради конспирации. Раньше, говорят, во время сборищ к Дебрянской иногда приходила милиция и проверяла документы присутствующих. И на другие подобные тусовки тоже приходили. Но это прекратилось больше года назад.

Я пошел в компании с Розой и американскими студентками. К нам пристроился мальчик Саша, наглый и глупый до невозможности. Я и Роза расспрашивали студенток про Америку, а Саша всю дорогу выяснял один вопрос: нет ли у них с собой долларов и не согласятся ли они продать их ему не за официальные 60 копеек, а за целых 3 рубля. (Неофициальный курс доллара теперь около двенадцати рублей.) К сожалению, у меня не было с собой ни одного доллара, а то я обязательно предложил бы его Саше: "Вот тебе доллар, давай свои три рубля и катись отсюда колбасой!"

Попытался втолковать студенткам, что так называемая квартплата в СССР, "самая низкая в мире", - является не квартплатой в обычном понимании этого слова, а чем-то больше напоминающим налог на недвижимость, которая у человека уже имеется. "Ведь если там у вас кто-нибудь заявит, что он будет платить этот налог, если ему предоставят в собственность дом, то над ним только посмеются".

Чего я никогда не понимал в иностранных "левых" - того, что их вполне понятное критическое восприятие американской действительности перерастает в восхищение Совком. Все равно, как если бы я на почве недовольства советским образом жизни начал бы восторгаться Анголой или Камбоджей и доказывал бы африканцам и азиатам, что в СССР тоже плохо. Можно объяснить это тем, что Советский Союз находится как бы посередине двух полюсов уровня жизни. Грубо говоря, у нас хуже чем в Америке, но лучше чем в Африке. (У меня создалось впечатление, что у нас с этой шкалой согласны, в принципе, все - и "правые", и "левые", только "правые" пытаются доказывать, что хорошо - это, на самом деле, плохо, а плохо - это хорошо.) Западная же Европа и Америка находятся на самом полюсе: тоже не рай, конечно, но все другие предлагаемые варианты определенно хуже. И от этого некоторые тамошние граждане могут потерять ориентацию, как теряет ее магнитная стрелка на полюсе...

В метро Роза рассказала, как она весной прошлого года назад ездила в Калифорнию с проездом через Нью-Йорк. Все очень понравилось, кроме самого Нью-Йорка. "Хуже, чем Москва?" - спросил я и она, немного подумав, ответила, что хуже. (Калифорния, однако, понравились ей значительно больше. В том апреле в Калифорнии, кстати, было не намного теплее, чем в Москве.)

Оказывается, она училась тоже на физфаке, на курс младше меня. "Весь физфак уже уехал". Я возразил: "Ну так уж и весь!"

Та демонстрация (в ноябре) вышла грандиозная, если оценивать ее не по количеству участников, а по результатам. Вся так называемая Восточная Европа ⁽³²⁾ рассыпалась с треском в ближайшие же недели. ⁽³³⁾ Самый бурный характер события приняли именно в Румынии. Произошла революция в классическом смысле этого слова - со стрельбой на улицах и казнью главы государства вместе с членами семьи. А что мне показалось верхом издевательства - перед расстрелом Чаушеску померили давление. Как будто его в космос посылают, а не расстреливают. А потом и его, и жену показали уже мертвых. Жили дружно и умерли, как говорится, в один день. Надо же такое придумать - давление перед расстрелом померить...